Агаев Ахбулат Газбоевич родился в 1923 (по документам 1919) году, в селе Заманкул Даргкохского района, Северо-Осетинской АССР. Капитан, командир 2-ой батареей 771 берлинского артиллерийского полка 248 краснознаменной одесской стрелковой дивизии 5 ударной армии 1-го Белорусского фронта.

Боевой путь

«Быть военным в мое время было модно: в 17 лет я подавал свои документы в военное училище и был принят. Война началась и я был курсантом Первого Ростовского артиллерийского училища.

Первое боевое крещение я принял 9 сентября 1941 под Ростовом. Тогда я был еще курсантом и воевал в составе училища, которое входило в состав 56 армии.

Мой первый бой: два броневика подошли к нашему расположению, и мы вели по ним огонь из наших 3-х линейных винтовок образца 1891 года. Броневики благополучно вернулись обратно, но думаю, что мы им не помешали, а сами издергались изрядно, хотя не отступали.

Последний бой, который мне пришлось вести во время Великой Отечественной войны был в центре столицы гитлеровской Германии г.Берлина.

Батарея стоит на прямой наводке по-орудийно в разных местах. Одно на Унтер-дер-Линден штрассе, другие с другой стороны. Два других в воротах домов, откуда стреляют т.н.фолькштурмовцы, это фанатики, которые еще верили в гитлеровское чудо, хотя 2 мая «чудотворца» уже не было в живых.

Иногда к нам выбегали гражданские люди, т.к. в стане врага царил голод. Итак, наступил день 2 мая 1945 года: Рейхстаг уже пал, но я за 3-4 квартала от него, здесь Рейхстаг, министерство иностранных дел, со мной рядом командир пехотного батальона майор Ковалев. Штурм очередного дома он должен начать утром…

В 3.50 я по телефону получил приказ своего командования- прекратить огонь. Мы поняли, что немцы ведут переговоры. Через час на нашем участке появилась агитмашина, и через мегафон запросили на хорошем русском: просим принять немецких парламентеров. Мы пошутили: наконец-то научились правильно произносить слова. Пришел немецкий майор, мы завтракали, налили ему полстакана водки и предложили котлеты мясные, он перекусил, а мы поняли, что война кончилась. Так оно и было.

Между первым боем, в котором я участвовал, под Ростовом на Дону и последним, в Берлине, прошло 43 месяца. Из них около 7 месяцев я провел в госпиталях после 3-х ранений за период до 1943 года.

Итак, мне пришлось 36 месяцев, т.е. 3 календарных года находиться в боях, т.е. фронтовом контакте с противником. С января 1942 года я был лейтенантом, потом старшим лейтенантом, потом капитаном. 3 года и 8 месяцев командовал артиллерийскими батареями противотанковых и дивизионных систем.

Моя профессия- артиллерист-противотанкист. Танки противника для меня – цель № 1. Мне не следует рассказывать, что такое стоять на дуэли против танка, это хорошо и часто мелькает и сегодня в кинокартинках. Там никогда не будет показано то огромное нервное переживание воинов или громадная сила воли людей, хладнокровно подводящих перекрестные панорамы к уязвимому месту громадного стального чудовища…и не думать! Заставлять себя не думать, что танк тоже может выстрелить или успеет смять твою пушку, пока ты с ювелирной точностью прицеливаешься. Противоестественно, но чем тяжелее обстоятельства и опаснее ситуация. Противотанкист должен быть спокойнее и уравновешеннее. Мне пришлось быть участником многих, очень многих будней с танками, когда погибали солдаты целыми ротами, и, когда раненые подползали к уцелевшим пушкам и еще раз наводили тяжелыми движениями свою пушку на танк, чтобы сделать последний выстрел перед смертью. Но я никогда не видел, чтобы хоть один солдат дрогнул перед танком. Я бесконечно любил своих солдат- этих великих храбрецов, веселых и душевных парней. Погибшим вечная слава. Но это великое горе оставшиеся в живых переносили по-своему, такое не покажешь в кино, нет таких артистов и не будет, такие переживания у каждого человека свои.

До августа 1943 года я потерял несколько своих артиллерийских расчетов, как пишет Твардовский: «видел ужасы войны». Были люди, а техники не было. Так, в марте 1942 года в моей батарее были две трофейные немецкие 37 мм пушки, одна 105 мм пушка и все без прицельных приспособлений, чтобы выстрелить надо было открыть ствол, навести пушку на танк по стволу, зарядить, а уж потом стрелять. А танк-то идет на тебя и не ждет. Четвертая пушка в батарее была зенитная 37 мм, которую мы достали для наземной стрельбы. 14 марта 1942 года на эту сборную батарею наступали 14 немецких танков, мы подбили всего 4 танка, но батарея была уничтожена, все солдаты и командиры погибли или были ранены. Ранен был и я.

Для сравнения: с 1943 года до конца войны мы прошли от Днепра до Шпрее, и за это время в моей батарее погибло всего 5 человек, и было ранено 19. Это очень маленькие потери, учитывая, что мы воевали в составе 5 ударной армии, и всегда были на острие боевых действий главных направлений.

Это благодаря тому, что тыл стал обеспечивать нас первоклассной боевой техникой.

Да, не хватало оружия! Вот причина наших громадных потерь в начале войны! И ее наличие – объяснение успеха в последующие годы. Я, как солдат, бесконечно благодарен людям, которые нас снабжали, одевали, кормили и приносили нам треугольные письма.

Труд их героический нельзя ставить ниже героических дел солдат: не надо выделять участников войны и давать им привилегии, всем или никому. Ибо, и лозунг так гласил: фронт и тыл едины.

Я не хочу рассказывать военных или фронтовых эпизодов, их довольно много, а рассказчики обычно преувеличивают, это уже точно установлено. Я перечислю в каких направлениях мне довелось участвовать:

Год 1941- Ростов на Дону

Год 1942- Харьков, Юго-Западный фронт

Год 1943- Днепр, 4-й и 3-й Украинский фронт

Год 1944- наступление в составе 5 ударной армии

Конец 1944- 1-й Белорусский фронт, оборона на Висле

Год 1945 – 1-й Белорусский фронт, 5 ударная армия, наступлении в Польше и Германии.

Маршал Советского союза Жуков, в своих воспоминаниях, пишет о героических делах нашей 248 стрелковой дивизии при взятии плацдарма на западном берегу р.Одр.

Сегодня, когда я пишу вот эти строки, 3 февраля 1980 года, ровно 35 лет назад- 2 февраля 1945 года, я с разведчиком Шевцовым Аркадием из Сальска и радистом Кауркиным Михаилом из Астрахани перешел через речку Одер и… оказался в тылу врага. Жуков пишет о героических сражениях, которые порой разворачивались на этом месте западного берега реки Одер, где я случайно оказался в тылу у врага, вернее, ночью, когда мы пришли, их не было, а пришли утром – убежали слишком далеко от нас и вернулись. Мне пришлось контролировать огонь и охранять себя огнем своей батареи. На 3-и сутки мой постоянный спаситель майор Ковалев, командир батальона 902 стрелкового полка, освободили нас. Плацдарм был расчищен до 8 км. В глубь, но какие там были бои!

Именно тогда я вспомнил лучшие годы немецкой военщины, немецкие танки. А они нам подбрасывали все новые и новые танки. Но сейчас уже было все по-другому, танк стреляет по пушке и не попадает, а наши ребята буквально во весь рост, как на учениях стреляют и поджигают их. Это удивительное испытание кончилось нашим торжеством, я за три дня ожесточенных боев потерял трех солдат с легкими ранениями. Помню, был у меня такой же бой в 1943 году на Днепре, зимою, когда батарея расстреляла прямой наводкой наступающий пехотный полк, и не один солдат у меня не был даже ранен. Видимо причина – удачный выбор позиций. За это многие мои солдаты получили высокие правительственные награды.

Но самая высокая награда, это удовлетворение тем, что наш плацдарм по всему Одер-фронту оказался самым близким к Берлину, сотни раз я замерял по своей тактической карте – 68 километров.

Но прежде чем их пройти, нам пришлось быть участниками еще одного героического события- величайшего артиллерийского наступления, открывшего ворота к Берлину- Зееловский укрепрайон.

Позже Г.К.Жуков напишет в своих воспоминаниях: две тысячи стволов артиллерийским огнем на 1 километр фронта. По всему фронту, вслед за артподготовкой и началом наступления пехоты, включились десятки прожекторов, ослепившие немцев и осветившие путь нашим войскам. Зрелище было изумительным, парадным. В первый момент все были ошеломлены, как когда-то в далеком 1941 году от залпов «Катюш», которые мы услышали впервые. В кино этого никогда не будет показано. Это было 16 апреля 1945 года в 4 часа утра.

Берлин. Мы в Берлине. Как я мечтал войти в Берлин! Я мечтал, как только достигну рубежа, дальнобоем своих пушек в честь погибших моих друзей, дать 4 залпа. 22 апреля 1945 года на рубеже 12600 метров от Берлина я развернул батарею и выполнил свой долг перед своими погибшими боевыми друзьями. Это было в 23 часа по московскому времени – Я СТРЕЛЯЛ ПО БЕРЛИНУ…

30 апреля мы ужинали на ступеньках одного дома, и случайным снарядом убило капитана Соколова Петра, командира 3-й батареи. 2 мая мы ездили хоронить его. Какая несправедливость – похоронить в день Победы человека, так много отдавшего ради этого дня. Случай на всю жизнь!

Маршал Жуков пишет о последних очагах сопротивления фашистов в Берлине. Он приводит эпизод ожесточенных боев нашей дивизии генерала Галая – эти факты бесспорны. Мои боевые друзья, офицеры и солдаты моей батареи были их непосредственными участниками. В Берлине погиб мой разведчик. Веселый молодой паренек, из пушки вел огонь по пулемету во дворе одного дома.

Первый комендант Берлина, командующий нашей 5 ударной армией был Базарин Николай Эдуардович. Невысокого роста, общительный. Его любили, он умел делать добро солдатам и офицерам. Я в этой армии воевал два последних года и неоднократно встречался с ним. На армейских учебных стрельбах за успешную стрельбу он поздравил меня, и сказал: «Экономьте снаряды, они пригодятся для Берлина» (а стояли тогда перед Варшавой), приказал наградить меня ценным подарком – это был отрез на шинель из особо качественного сукна.

Базарин погиб спустя месяц с лишком после взятия Берлина. Его приказы имели большое политическое значение. После взятия каждого квартала мы получали приказ: обеспечить питанием население, т.е. немцев, гражданских и дезертиров.

Время до отказа заполнено событиями. Тогда мне было 22 года, и любопытство и память . парад Победы, приход союзных армий в Берлин, работа на завалах в Берлине по демонтажу.

Сложная была обстановка в Германии после войны. Деморализованные фанатики и предатели Родины из числа власовской армии, переодетые в нашу форму бесчинствовали в разных местах. Их пришлось ликвидировать уже после войны. При исполнении служебного задания я был тяжело ранен (в январе 1946 года) и вернулся домой инвалидом 2 группы. Так закончилась моя военная жизнь, в феврале 1947 года я демобилизовался.

По путевке Министерства цветной металлургии СССР после окончания металлургического института в 1952 году, я был направлен на комбинат «Североникель». Вот скоро 28 лет как я работаю здесь. Здесь у меня много друзей в нашем маленьком Мончегорске, и я себя не представляю без них. Мы работали вместе, росли и помогали друг другу. У меня много друзей в разных городах нашей страны, и мы радуемся нашим встречам, где бы они не происходили.

Я благодарен всем тем, с кем мне пришлось работать. Моим первыми учителями были рабочие. Не было у меня никогда чувства превосходства, и это понимали мои подчиненные. Я суммировал их знания и опыт работы, из них делал единое целое и оно становилось основой очередного шага вперед по пути технического развития… так из года в год. Об этой работе наших творческих коллективов было написано несколько книг, которые сохранились в технической библиотеке.»

3 февраля 1980 года.